Что ни человек – то история!

И предположила, что

у каждого из нас Нижневартовск ассоциируется с именем конкретного человека, который этот город строил и развивал. Мы думаем, что многие Нижневартовск связывают и

с именем Ольги Майоровой, которая берегла и любила историю Нижневартовска.

И трепетно выписывала всю свою жизнь его портрет. 3 февраля Ольги Майоровой

не стало, но она останется с нами в своей работе, каждой строкой, в которой любовь

к землякам. В память о ней мы публикуем выдержки из одного из последних её материалов.

Здесь «море» нефти и целый «океан» газа

Нижневартовск – один из городов Сибири, основанных на волне нефтяных открытий. Здесь «море» нефти и целый «океан» газа. В год своего юбилея он выглядит солидно: улицы и площади его чисты и ухоженны. Сохранившиеся редкие островки провинциального быта с огородиками в Старом Вартовске воспринимаются как диковинки. Воспоминания горожан о непролазной грязи, из-за которой ходили в резиновых сапогах, кажутся легендами. Жаль, но рекорд в Книгу Гиннесса по количеству утопленных сапог, ботинок в хляби вартовской наверняка засчитан не будет – для этого нужен официальный представитель уважаемого английского издания. И в книгу «Диво» (российский аналог) тоже не попасть по той же причине. А вот в летопись города имена первых организаторов Новой Жизни вписать мы обязаны.

Они были первыми

На смену радости и ликованию по поводу присвоения звания города пришли тревога и озабоченность. Из поселковых «штанишек» выскочили, а ведь надо, чтобы «костюмчик хорошо сидел»!

Иван Михайлович Чекмарев, ветеран советов, старожил города, вспоминая о временах переходного периода от посёлка к городу, сетовал на трудности, которые выпали на долю председателя райисполкома Николая Яковлевича Устьянцева, человека интеллигентного, хорошего организатора. Он с небольшим штатом исполкома едва успевал латать дыры и решать проблемы посёлка, который разрастался балками и землянками. Представители власти Чекмарев и Салмин пироманией не страдали, но только в городском парке они сожгли 96 времянок, в каждой из которых проживало, может, чуть меньше жильцов, чем в московской 16-этажке.

Визит к Москаленко

Николай Андреевич Москаленко стал председателем горисполкома в 1974 году. Мне и другим выпускникам Тюменского университета этого года, считаю, здорово повезло: будь другой, не дай бог, привередливый чинуша, возможно, жизнь моя и других молодых специалистов сложилась бы по-другому. И писала бы я сейчас историю Ямала, где родилась и прожила десять лет. Живо вспоминаю: сентябрь уже нагрянул, а мы, новоиспечённые педагоги, на улице. Интернат, куда нас поселили, стал принимать детей со стойбищ, номер гостиницы пришлось уступить погорельцам… На зов помощи срочно прилетела мама Светланы Свиридовой. После её визита к Москаленко нам выдали ключи от квартиры-гостиницы.

И родом известный,

и душой знаменитый

Василий Васильевич Бахилов побил мыслимые и немыслимые сроки пребывания на посту партийного работника. В энциклопедии так и написано: «Выдающийся партийный деятель…». Но очень уж официально. В воспоминаниях современников он не так торжественен.

– Гонора в нём не было ни на йоту. Разговаривал по-товарищески. Ордена и медали надевал только по торжественным дням. Например, в день зачтения приказа о присвоении Нижневартовску статуса города. Это было событие! Нас, я имею в виду комсомольцев НГДУ «Мегион-Нефть», где первым секретарём был Николай Чернов, поражало его трудолюбие и то, как он решал, казалось, неразрешимые вопросы. Он не перекладывал на других нижестоящих работников проблемы текущего дня, во всё вникал сам. К нам относился по-отечески и видел в комсомоле серьёзного союзника, – рассказала Галина Шустова, ныне первый секретарь городского отделения КПРФ, депутат областной Думы.

Владимир Дмитриевич Салмин называл Бахилова своим первым учителем.

– Говорил он просто, динамично, понятно, – вспоминал Салмин. – Когда я сильно увлёкся новомодной лексикой времён технического бума, Бахилов по-отечески меня пожурил: «Володя, запомни, они инженеры своего профиля, а мы, сынок, – человеческих душ»…

Не за души прекрасные порывы, а за дела жители Югры назвали его именем улицу в Сургуте, месторождение нефти, посёлок, теплоход, а также самолёт авиакомпании «ЮТэйр».

Сергей Великопольский

Год назад, работая в архиве, я вела розыски документов по истории Тюменского судостроительного завода. В газете «Тюменский судостроитель» мелькнула знакомая фамилия: Великопольский. Не наш ли флагман 70-х? Снимок и подпись развеяли мои сомнения: за шахматной доской, слева – мастер цеха №8 Сергей Великопольский. Страницы газеты поведали и о начале пути заводского парня от станка к руководящей должности – секретаря комитета ВЛКСМ завода. Как раз в это время (60-е гг.) разворачивалось полномасштабное освоение Тюменского Севера. Был дан приказ правительства: срочно изготовить первые сорок наливных барж для доставки нефти на Омский перерабатывающий завод. Комсомольцы завода сыграли решающую роль. Работали в две смены, даже комитет закрыли на время.

Юрий Тимошков

На завершающем этапе существования КПСС мне как члену окружкома партии, а позже и бюро, приходилось не раз бывать в Ханты-Мансийске. Во главе коммунистов округа в ту пору стоял Александр Васильевич Филипенко. Однажды, когда делегаты-коммунисты Нижневартовска летели на окружную отчётно-выборную конференцию, моё место в самолёте оказалось рядом с Юрием Ивановичем Тимошковым. Из разговора – под шум мотора – мы узнали, что в годы студенчества жили на одной улице, в Заречном районе Тюмени. Он учился в «индусе», а жил с женой и маленьким сыном на квартире у бабы Нюры, недалеко от нашего дома. В плату за жильё входила обязанность очищать ограду от снега и ходить на колонку за водой. Между сессиями успевал съездить в родное село Казанское, что под Тюменью. В 1975 году приехал в Нижневартовск молодым специалистом и был принят на автобазу инженером, спустя семь лет возглавил коллектив этого предприятия.

Первый мэр Нижневартовска принял город далеко не в образцовом состоянии и не в лучшие времена. Падение добычи нефти, безработица, денежная реформа, неплатежи… В последнем «партийном» полёте из Ханты-Мансийска на мой вопрос, что больше всего его тревожит, ответил: хлеба в городе осталось на два дня. Вскоре ввели талоны на продукты и спички.

Справиться с грузом тяжёлых проблем помогла команда единомышленников, которая нашла в себе силы и возможности управлять на качественно новом уровне.

Станислав Строчинский, заслуженный учитель РФ:

– Не стало Ольги Майоровой. Неделю назад прислала мне письмо в одну строчку: «Стас, борюсь из последних сил». Ольга Александровна была моим другом, коллегой, родительницей, спорщицей. Мы подружились с первой встречи. На мой взгляд, Майорова была самым увлечённым и интересным учителем истории в нашем городе. В ней всё сочеталось очень органично, без перебора. Увлечённость историей и краеведением – без фанатизма. Внимательность и дружелюбие – без назойливости. Жизнерадостность – без бравурности и надрыва. Она была очень сильной и волевой, а казалась мягкой и женственной. Она любила пошутить и посмеяться и была совершенно свободна от заносчивости и снобизма.

Она умела вести себя ровно как с большими, так и с малыми. В моей библиотеке стоят две миниатюрные картины, выполненные Ольгой Александровной из лепестков розы. Она очень любила писать цветами и листьями храмы... Эх, Ольга, Ольга... Царство тебе небесное и вечная память.

Станислав Строчинский, заслуженный учитель РФ:

– Не стало Ольги Майоровой. Неделю назад прислала мне письмо в одну строчку: «Стас, борюсь из последних сил». Ольга Александровна была моим другом, коллегой, родительницей, спорщицей. Мы подружились с первой встречи. На мой взгляд, Майорова была самым увлечённым и интересным учителем истории в нашем городе. В ней всё сочеталось очень органично, без перебора. Увлечённость историей и краеведением – без фанатизма. Внимательность и дружелюбие – без назойливости. Жизнерадостность – без бравурности и надрыва. Она была очень сильной и волевой, а казалась мягкой и женственной. Она любила пошутить и посмеяться и была совершенно свободна от заносчивости и снобизма.

Она умела вести себя ровно как с большими, так и с малыми. В моей библиотеке стоят две миниатюрные картины, выполненные Ольгой Александровной из лепестков розы. Она очень любила писать цветами и листьями храмы... Эх, Ольга, Ольга... Царство тебе небесное и вечная память.