Из практики Верховного суда РФ

ВС разрешил экс-супругам не гасить долги друг друга

Верховный суд (ВС) РФ рассмотрел спор бывших супругов о разделе трехкомнатной квартиры, а также бывший муж потребовал признать совместным долг, взятый им у своего отца для погашения ипотеки.

При этом по ходатайству бывшей жены ответчика в процессе была проведена судебная техническая экспертиза давности создания спорных долговых расписок. Согласно выводам экспертов, установить время выполнения расписок не представляется возможным, так как документы подвергались агрессивному воздействию — длительному интенсивному световому и термическому — поэтому свойства материала изменились.

Между тем суд первой инстанции не только произвёл раздел имущества, исходя из равенства долей и нуждаемости каждого из них в использовании квартиры, с выплатой другому супругу соответствующей денежной компенсации, но и признал долг по договорам займа совместным обязательством сторон.

Суд при этом сослался на положения пункта 3 статьи 39 Семейного кодекса (СК) РФ и посчитал, что факт заключения ответчиком с его отцом договоров займа подтверждён заключением эксперта, показаниями допрошенного в качестве свидетеля отца, а также представленными в суд подлинниками расписок.

Суд апелляционной инстанции признал эти выводы законными и обоснованными, кассационный суд общей юрисдикции также с ними согласился.

Позиция ВС

Закон устанавливает презумпцию согласия супруга на действия другого супруга по распоряжению общим имуществом (пункт 2 статьи 35 СК РФ, пункт 2 статьи 253 Гражданского кодекса).

«Однако положения о том, что такое согласие предполагается также в случае возникновения у одного из супругов долговых обязательств перед третьими лицами, действующее законодательство не содержит», — обращает внимание ВС.

Напротив, в силу пункта 1 статьи 45 СК РФ, по обязательствам одного из супругов взыскание может быть обращено лишь на имущество этого супруга, тем самым допускается возможность возникновения у одного из супругов его собственных личных обязательств, указывает высшая инстанция.

«Для распределения долга в соответствии с пунктом 3 статьи 39 Семейного кодекса обязательство должно являться общим, то есть возникнуть по инициативе обоих супругов в интересах семьи, либо являться обязательством одного из супругов, по которому всё полученное было использовано на нужды семьи», — отмечает ВС.

В данном споре истица неоднократно ссылалась на то, что представленные бывшим супругом долговые расписки носят фиктивный характер и были составлены уже в период рассмотрения иска в суде. О том, что ответчик занимал денежные средства у своего отца, ей стало известно только из текста встречного искового заявления. Кроме того, заявитель указывала, что имела собственные денежные накопления, так же как и бывший муж, поэтому необходимость занимать у них отсутствовала.

Тем не менее, удовлетворяя требования ответчика о признании долга по договорам займа общим, суд признал доказанным его утверждение о получении от отца денежных средств по двум договорам займа с целью приобретения квартиры. По мнению суда, достаточными и достоверными доказательствами этого являются показания отца ответчика, а также подлинники двух долговых расписок. При этом суд указал на то, что истец не доказала в суде, что данные расписки были написаны уже в период рассмотрения дела в суде.

Между тем именно на бывшем супруге истицы лежала процессуальная обязанность доказать как факт получения денежных средств от его отца на условиях договоров займа, так и то, что возникновение долга произошло по инициативе обоих супругов, в интересах семьи и (или) всё полученное было использовано на нужды семьи, отмечает ВС.

Таким образом, юридически значимыми обстоятельствами являлись установление фактов возникновения долга и расходования этих денег на нужды семьи, а также финансовая возможность не только сторон оплатить приобретение квартиры и погасить кредитные обязательства за счёт собственных средств, а также наличие у отца ответчика почти двух миллионов рублей, которые он мог бы дать в долг сыну.

Однако эти вопросы судами фактически оставлены без внимания и правовой оценки. В том числе суды проигнорировали вывод экспертизы, установившей факт агрессивного воздействия на расписки, которое изменяет свойства материала документов.

В связи с допущенными нарушениями Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ определила отменить дело в части признания долга общим и направить его на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Верховный суд защитил право матерей на отсрочку наказания

Верховный суд РФ запретил формальный подход к разрешению вопросов о возможности отсрочить наказание обвиняемым с несовершеннолетними детьми: наличие у ребенка бабушки не является достаточным основанием для отказа в применении статьи 82 УК РФ.

Когда речь идет о судьбе малолетнего ребенка, суду необходимо учитывать все факторы, которые могут оказать влияние на его психо-эмоциональное состояние, подчеркивает высшая инстанция в изученном РАПСИ определении.

Суть дела

Верховный суд РФ рассмотрел жалобу осужденной за покушение на незаконный сбыт гашиша группой лиц по предварительному сговору, в значительном размере и с использованием интернета. Фигурантке назначили наказание в виде 6 лет лишения свободы в колонии общего режима.

Автор жалобы просила применить к ней положения статьи 82 УК РФ и отсрочить отбывание наказания до достижения её дочери 14-летнего возраста.

Суд первой инстанции, принимая решение об отсутствии оснований для предоставления отсрочки отбывания наказания, сослался на тот факт, что ребенком будет заниматься мать осужденной.

Позиция ВС.

В силу требований части 4 статьи 7 УПК РФ судебное решение должно быть законным, обоснованным и мотивированным и таковым признается судебный акт, основанный на правильном применении закона, с приведением мотивов принятого решения по всем его аспектам, касающимся предмета судебного разбирательства, напоминает ВС.

Он указывает, что автор жалобы осуждена за преступление, которое не относится к исключениям для применения статьи 82 УК РФ, а кроме наличия у ребенка бабушки суд иных мотивов для отказа в отсрочке не привел.

«Вместе с тем, по смыслу закона, критериями применения положений части 1 статьи 82 УК РФ являются наличие у осужденного ребенка в возрасте до 14 лет и его обязанность, как родителя, заниматься воспитанием своего ребенка. При этом надлежит учитывать условия жизни осужденного на свободе, совокупность данных, характеризующих его до и после совершения преступления», − поясняет ВС.

Он еще раз отмечает, что решение суда должно быть законным, обоснованным и мотивированным, содержать подробное обоснование выводов, к которым суд пришел в результате рассмотрения вопроса об отсрочке отбывания наказания.

Из имеющегося в деле педагогического представления заместителя заведующего детским садом, который посещает дочь осужденной, следует, что фигурантка приводила и забирала из детского сада ребенка, который был ухожен, одет соответствующим образом и по сезону, у девочки с матерью взаимоотношения теплые и доброжелательные.

Осужденная поддерживала тесный контакт с педагогами группы, следила за здоровьем дочери и всегда своевременно производила оплату за посещение ребенком дошкольного учреждения, говорится в этом представлении.

Кроме того, согласно выводам психологического обследования дочери осужденной, ребенок находится в тесном эмоциональном контакте с мамой, нарушение которого крайне негативно отразится на его эмоционально-психическом состоянии.

«Между тем, обстоятельства, касающиеся судьбы малолетней дочери (осужденной), судом оставлены без внимания и каких-либо суждений об этом в приговоре не имеется.

Более того, не были проанализированы и оценены судом данные, характеризующие осужденную, которая имеет профессиональное образование, была трудоустроена, одна обеспечивала и воспитывала малолетнего ребенка, общественный порядок не нарушала, по месту жительства и участковым характеризуется положительно, вежлива, без вредных привычек, к административной ответственности не привлекалась», − обращает внимание высшая инстанция.

Соглашаясь с выводами суда первой инстанции об отсутствии оснований для применения статьи 82 УК РФ, суд кассационной инстанции лишь указал, что данная возможность уже обсуждалась. При этом осужденная в своей кассационной жалобе поднимала именно этот вопрос и привела перечисленный доводы, которым суд, вопреки требованиям статьи 401-14 УПК РФ, оценки не дал, а свой вывод об отсутствии оснований для применения статьи 82 УК РФ не мотивировал, отмечает ВС.

В связи с чем Судебная коллегия ВС РФ определила передать уголовное дело на новое рассмотрение в кассационный суд общей юрисдикции.

ВС разрешил не уступать дорогу нарушителям скоростного режима

Нарушители любого пункта Правил дорожного движения не могут рассчитывать на то, что другие водители уступят им дорогу, так, превышение скорости при пересечении перекрестка на желтый свет не может расцениваться, как преимущественное движение, разъясняет Верховный суд РФ в изученном РАПСИ определении.

Суть дела

На перекрестке столкнулись автомобили «Шкода» и «Тойота», последний принадлежит УФСИН, которая потребовала с водителя первого компенсацию за причиненный ущерб.

Согласно материалам дела, сначала водителя «Шкоды» признали виновным по части 2 статьи 12.13 КоАП РФ, но потом дело прекратили за отсутствием состава административного правонарушения, а впоследствии переформулировали на прекращение по истечению срока давности.

Рассматривая дело о компенсации в пользу службы исполнения наказаний суд первой инстанции ее претензии отклонил: установив факт превышения водителем служебной машины допустимой скорости движения и наличия у него технической возможности предотвратить столкновение транспортных средств путем применения торможения суд пришел к выводу об отсутствии правовых оснований для взыскания материального ущерба.

Однако апелляционная инстанция частично удовлетворила иск, исходя из несоответствия действий водителя «Шкоды» требованиям пунктов 8.1 и 13.4 Правил дорожного движения РФ. Суд счел, что он при осуществлении на регулируемом перекрестке поворота налево не уступил дорогу служебному автомобилю, двигавшемуся во встречном направлении прямо на желтый сигнал светофора со скоростью 103 км/ч.

При этом суд апелляционной инстанции установил степень вины рядового водителя в ДТП в размере 70% и взыскал с него в пользу УФСИН материальный ущерб в соответствующем размере.

Кассационный суд общей юрисдикции оставил апелляционное определение без изменения.

Позиция ВС

Правила дорожного движения устанавливают однозначный запрет движения транспортных средств на желтый сигнал светофора, а единственным исключением из данного запрета является случай, при котором транспортное средство не может остановится, не прибегая к экстренному торможению, указывает ВС.

При этом вопрос о возможности остановки транспортного средства без применения экстренного торможения должен разрешаться с учетом других требований ПДД, в частности, ограничивающих скорость движения на соответствующих участках дороги, поясняет высшая инстанция.

В данном деле суд установил, что водитель служебной машины выехал на перекресток на желтый сигнал светофора, а скорость его движения составляла 103 км/час при максимально установленном ограничении в 60 км/час.

При этом в апелляционном определении отсутствуют какие-либо выводы суда о том, что водитель автомобиля УФСИН при включении желтого сигнала не мог остановиться, не прибегая к экстренному торможению, в частности, если бы двигался без превышения допустимой скорости движения.

Между тем преимущественным признается право на первоочередное движение транспортного средства в намеченном направлении по отношению к другим участникам дорожного движения, которые не должны начинать, возобновлять или продолжать движение, осуществлять какой-либо маневр, если это может вынудить участников движения, имеющих по отношению к ним преимущество, изменить направление движения или скорость (пункт 1.2 Правил дорожного движения), отмечает ВС со ссылкой на разъяснения Пленума (пункт 14 постановления от 25 июня 2019 года №20).

«Водитель транспортного средства, движущегося в нарушение Правил дорожного движения по траектории, движение по которой не допускается (например, по обочине, во встречном направлении по дороге с односторонним движением), либо въехавшего на перекресток на запрещающий сигнал светофора, жест регулировщика, не имеет преимущественного права движения, и у других водителей (например, выезжающих с прилегающей территории или осуществляющих поворот) отсутствует обязанность уступить ему дорогу», — отмечает ВС.

Таким образом, вывод суда апелляционной инстанции, что водитель служебного автомобиля имел преимущественное право движения и второй автолюбитель в силу пункта 13.4 ПДД должен был уступить ему дорогу, не соответствуют требованиям действующего законодательства, подчеркивает высшая инстанция.

Кроме того, согласно выводам судебной автотехнической экспертизы водитель служебного автомобиля «располагал технической возможностью предотвратить столкновение транспортных средств путем применения торможения с момента возникновения опасности для движения при условии соблюдения им допустимой скорости движения транспортного средства на данном участке дороги», указывает ВС.

То есть он имел объективную возможность предотвратить ДТП своевременно и полностью, если бы выполнил требования ПДД, однако этого не сделал, отмечает высшая инстанция, обратив внимание, что апелляционная инстанция этот факт не учла.

Кроме того, нижестоящий суд не исследовал вопрос, допускал ли режим работы светофора горение желтого сигнала со стороны движения служебной машины при включении зеленного сигнала со стороны движения второго участника аварии.

Таким образом, суды допустили существенные нарушения, которые привели к неправильному разрешению спора, в связи с чем Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ определила направить дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.