Платье женщина шила годами

Премьера состоялась в 2002 году, но спектакль по-прежнему в репертуаре и его представят 10 декабря в столице Югры в честь юбилейного дня образования Ханты-Мансийского автономного округа. Нашему проекту «Мы – северяне» он интересен вдвойне. В костюмах, реквизите, оформлении использованы орнаменты коренных малочисленных народов Севера, которым отвели в проекте ключевую роль.

П обывать с членами читательского клуба «Варта» за кулисами театра мы не смогли, всё ещё не снят режим самоограничения. Но театр с удовольствием поделился с нами фотографиями костюмов, реквизита с национальными орнаментами, по которым хорошо считывается культурный код народов Севера. Участникам читательского клуба советуем в первую очередь запоминать значения орнаментов, потому что нам приходится сейчас менять условия занятий. Чек-лист с перечнем мастер-классов, в которых предполагалось участие читателей, пока по понятным причинам не действует. Мы все сейчас сидим по квартирам. Тем не менее, надеемся, что на заключительной встрече в декабре проведём для читателей викторину на знание национальных узоров, фольклора народов ханты и манси, о чём рассказывали им на предыдущих онлайн-занятиях.

Андрей Литвинов, работавший во время постановки спектакля главным художником театра кукол «Барабашка» (ныне это и есть ТЮЗ – И.Ч.) рассказал «Варте», как они вместе с режиссёром и автором инсценировки «Югорских сновидений» Игорем Лариным (г. Санкт-Петербург) готовились к спектаклю.

– Театр никогда прежде не использовал в своих постановках фольклор коренных народов Севера, поэтому Игорь Ларин предложил побывать в национальных посёлках округа. Мы с ним съездили в Аган и Варьёган, а также в Ханты-Мансийск, где посетили все национальные музеи, – вспоминает Андрей Литвинов. – Встретились с Фёклой Бондаренко, вдохновителем и инициатором открытия в Агане Центра национальных промыслов и ремёсел. Наверное, не зря всё-таки спектакль получил потом грант губернатора Ханты-Мансийского автономного округа в области театрального дела за спектакль «Югорские сновидения», потому что над замыслом плотно работали все цеха. У нас, конечно, не было задачи вос-

создать с этнографической точностью одежду героев, предметы, которыми они пользовались. К тому же кое-что из деталей одежды и даже национальное платье женских персонажей мы покупали на месте, в посёлках. Главное для нас в спектакле было всё-таки другое –

отразить художественный образ мифических героев древней Югры. В коллективной работе театра одни цеха шили по эскизам классическую обувь охотника, другие изготавливали берестяные маски, настоящий бубен шамана, наносили на реквизит национальные узоры, зарисованные нами в музеях. Наши специалисты узнавали для себя много нового в культуре коренных народов Югры, и поэтому атмосфера подготовки спектакля была уникальной. Мы испытывали новые эмоции. Конечно, некоторые зрители из числа коренных народов Севера прохладно потом приняли наш спектакль, но мы создавали атмосферу древней Югры, поэтому и жанр спектакля назвали поэтической фантазией.

Художник напомнил, что в инсценировке от лица шамана рассказывались три легенды коренных малочисленных народов Севера о сотворении югорской земли. О том, как прародитель всех богов Нуми-Торум послал Гагару, которая трижды ныряла на дно океана, прежде чем вынесла со дна ил, из которого и появилась земля Югория. Во второй речь шла о сыне Торума Анныге, полюбившем звезду Сунк (Солнце) и превратившемся в нефть. В третьей легенде говорилось о юноше Вазе – музыканте забытых песен, благодаря которому Торум дал свободу югорской земле.

Н есмотря на то, что спектакль в репертуаре театра с 2002 года, все костюмы и оформление прекрасно сохранились. Сейчас, по прошествии многих лет, специалисты театра могут расшифровать лишь тот орнамент, который наносили сами. Но есть у нас консультант, за помощью к которому мы обращаемся не в первый раз. Это Марина Айпина, исполняющая обязанности директора МАУ «Межпоселенческий центр национальных промыслов и ремёсел» посёлка Аган. Она с ходу расшифровала нам все орнаменты, нанесённые на одежду и реквизит спектакля. Марина Михайловна хорошо знает культуру своего народа – аганских ханты. Занимается ею более двух десятков лет. Поделилась с нами, что, работая в музее экскурсоводом, записывала, что означает тот или орнамент из первых уст – от старожилов села. Потом они, заметив пытливый интерес музея, сами стали приходить к ней, останавливать на улице и часами рассказывать о том, что узнали от своих отцов и дедов.

Марина Айпина пояснила, почему украшения орнаментом делают ближе к отверстиям платья, то есть наносят на край рукавов или у горла, подола.

– Они исполняют защитную роль от враждебных миров. Это своего рода граница, – говорила Марина Михайловна. – Жёлтый узор на подоле – знак медведя, который приносит удачу, символ справедливости. Нижняя красная каёмка на платье – это своеобразная подставка под все узоры.

На подол платья нанесён орнамент «щучьи зубы». Значит она – эта женщина, зубастая. Прямые полосы по подолу одежды говорят о прямом пути, прямой тропе. Вертикальный орнамент халата, скорее всего мансийского, – узор жука.

На мужской обуви персонажей спектакля используются два вида орнамента: верхний ряд – оленьи рожки или рога быков оленьих, что говорит о материальном благополучии, о возможности человека принести жертву божествам, чем он располагает их к себе. Нижний ряд обуви – ветка берёзы. На колчан со стрелами нанесён узор «заячьи ушки».

Про украшения из бисера Марина Айпина рассказала, что нагрудный оберег с узором солнца служит защитой от враждебных сущностей. Солнце – это сила, энергия. Орнамент женского наголовника – пасть большого коня. В мифологии народа ханты встречаются и крылатые кони с раскрытой пастью, и богатыри, которые умеют их укрощать.

Какие-то орнаменты вызывали у нашего эксперта сомнения в точности. Возможно, потому, что платье, например, шила русская женщина. Потому что узор медведя перевёрнут, а женщины ханты его не переворачивают. Но это такие тонкости, о которых знает специалист, уточнила Марина Айпина. Вообще, это дело трудоёмкое – наносить на платье орнамент вручную, прикрепляя его к одежде стежок за стежком. Марина Айпина знает, как обычно шила платье женщина, ведущая вместе с мужем традиционный образ жизни. Появилась свободная минутка, она села за шитьё. Приметала к платью пару «зубков щуки», потом отложила ткань в сторону: надо огонь разжигать, еду готовить. Своё новое платье женщина могла годами кропотливо расшивать, и было заметно, сколько труда вложено ею в новый наряд.

Марина Айпина пообещала провести для нас экскурсию по Центру национальных промыслов и ремёсел, и это опять же только тогда, когда снимут режим самоизоляции.