Ребёнок войны, или Встреча с детством

Но вот увидеть человека, лишённого детства, им предстояло впервые. Кто знает, какие мысли зародились в детских головах при взгляде на седовласого ветерана? Одно можно сказать с уверенностью: Пётр Дерюгин, повидавший в годы Великой Отечественной войны и горе, и смерть, был несказанно рад такой незапланированной встрече с детством.

– Смотрю на вас, – обводит затуманенным взглядом мальчишек и девчонок почётный гость мероприятия, – такие вы все хорошие, такие красивые. А у нас в ваши годы одна рубаха была по колено да две пуговицы. Обуви и той не было, мать ноги сметаной вымажет и – гуляй, сынок! Дождь пройдёт, в речке вымоешься и опять на улицу.

Садиков в деревне не было. В школе и той учились только до четвёртого класса. А потому местом сбора деревенской детворы был лужок на берегу местной речушки, который получил прозвище «Борщовка», щавель там рос, вспоминает Пётр Тимофеевич, а они его ели.

В первый класс Пётр должен был пойти в аккурат с приходом сентября, но 22 июня 1941 года надолго отодвинуло это важное событие в его жизни. А уже в начале октября деревню, где жила семья Дерюгиных, оккупировали немцы.

– Не дай вам бог, ребятки, узнать, что такое жизнь в оккупации, – едва сдерживает слёзы наш герой. – Это постоянный голод, страх за жизнь, слёзы матерей и человеческие казни, смотреть на которые немцы собирали всех – от мала до велика.

Надрыв чувствуется в каждом слове. Воспоминания с годами становятся всё дальше, но боль и ужас пережитого время загоняет в самые глубины души, а потому даже в свои 85 перед нами предстаёт не мудрый старец, а ребёнок, у которого война навсегда украла детство.

– Впервые я сел за школьную парту, когда мне уже исполнилось 15 лет, – чуть переведя дух, продолжает своё невесёлое путешествие в прошлое Пётр Дерюгин. – Пошёл сразу в пятый класс, не умея при этом ни читать, ни писать. Учителям спасибо и низкий поклон, приняли ситуацию и терпеливо открывали передо мной дверь в мир знаний.

После седьмого класса его уже забрали в армию. Служить наш герой отправился в Белоруссию, попав в Третью гвардейскую дивизию. Был командиром танка Т-54. Получил почётное звание «Заслуженный отличник Советской армии» – чем по сей день гордится и напоминание о чём много лет носит на груди.

О судьбе родителей Пётр Тимофеевич узнает гораздо позже – восстановить родовую ветвь семьи Дерюгиных помогут официальные запросы. Отец погиб на фронте, мать пережила его на несколько лет, так и не увидев своих детей вместе.

– Война разбросала нас, –точно горькую пилюлю, принимает реальность наш герой. – Старший брат был «сыном полка». Он ушёл на фронт, когда ему ещё и 17 лет не было, – перебирая в руках чёрно-белые снимки, он точно пытается найти с изображённым на них человеком фамильное сходство. – Жизнь свела нас только 20 лет спустя. Вроде бы и родные по крови, а уже чужие люди – у каждого своя жизнь, семья, дети. Сестру я нашёл только в 1949 году.

Чтобы найти себя в новой, послевоенной жизни Пётр Тимофеевич всерьёз берётся за учёбу: сперва техникум, потом магнитогорский институт. Освоив профессию электрослесаря, два десятка лет отдаёт работе в шахте. Здесь ему пригождаются и сила воли, и физическая подготовка, которую получил за годы службы в рядах Советской армии. Шахта выжимает из него все соки, а потому он решает сменить направление деятельности и становится автомехаником.

Поборов робость от первых минут знакомства, детвора засыпает его вопросами о наградах, о семье и о детях:

– У меня две взрослые дочери, – улыбается Пётр Тимофеевич, стараясь ответить каждому, – старшая – педагог, младшая – врач-невролог. Указывать им направление и род деятельности не стал принципиально, девчонки сами выбрали самые что ни на есть гуманные профессии: лечить да учить. Выросли три внука. А сейчас познаю радости жизни, общаясь с правнуком. Ему, как и вам, уже пять лет.

Оказалось, ребятам интересно всё: чем занимается ветеран сегодня, о чём мечтает в свои 85 лет, какую музыку слушает, какие книги читает. А напоследок они хором завели строки такой знакомой ему с детства «Катюши». И Пётр Тимофеевич не остался в стороне, между строк и музыкальных аккордов украдкой смахивая с лица солёные капли. Его детство не украли, он просто передал его новым поколениям детей в дар, по наследству.